Афиша "Выставка Модель проекта памятника III-му Коммунистическому Интернационалу художника В. Татлина", 1920

Афиша "Выставка Модель проекта памятника III-му Коммунистическому Интернационалу художника В. Татлина", 1920

бумага, печать

39 х 28 см.

Примером революционной романтики в области архитектуры может служить проект памятника III Интернационалу, созданный художником Владимиром Татлиным. В 1919–1920 гг. он создал главное свое произведение, модель грандиозного здания-памятника Октябрьской революции или «башни III Интернационала» (модель не сохранилась, известна по фото и нескольким реконструкциям) - ее прозвали «Башней Татлина». Однако, возведение монумента осуществлено не было, по причине охлаждения руководства страны к авангардизму в конце 1920-х годов.

По идее автора, 400-метровая металлическая стержневая наклонная башня, спирально суживающаяся кверху, заключала во внутреннем пространстве, за сквозной решеткой «тела» основного объема четыре расположенных друг над другом объема, вращающихся с различной скоростью: нижний кубический объем, в котором размещались законодательные органы Коминтерна, должен был вращаться со скоростью одного оборота в год; второй объем в виде усеченной пирамиды, где располагались исполнительные органы, вращался со скоростью одного оборота в месяц; третий объем в виде цилиндра, где находился секретариат, вращался со скоростью одного оборота в неделю и четвертый, в виде полушария, завершал всю композицию.

Пафос вселенского обновления (комплекс должен был стать не только символическим, но и реальным культурно-пропагандистским центром мировой революции) сочетается здесь с удивительным смысловым драматизмом: монумент более всего напоминает Вавилонскую башню, причем представленную в момент наклона, т.е. начавшегося разрушения.

Автор разрабатывал не столько утилитарный объект, сколько художественный символ революции, устремленный в будущее. В условиях, когда башня проектировалась, невозможно было даже помыслить о ее сооружении — это было вне тогдашних потребностей и возможностей. Тем не менее своим новаторским решением она привлекала всеобщее внимание и стала как бы знаком новой архитектуры. Практического значения башня Татлина, казалось бы, не имела, но ее творческое влияние было велико. Она показала пластические возможности новых конструкций и материалов.

Татлин планировал представить свое творение во время октябрьских праздников. На одной из больших площадей Петрограда он предложил согласовать массовое действо в сопровождении музыки, хореографии, освещения, при котором на глазах у публики памятник собирался бы за несколько часов. За два месяца до праздников его план был утвержден и объявлен в прессе (см 80). В этом проекте должны были соединиться два полюса творческой личности Татлина - его эстетическое чувство материала и конструкции и одержимость театральным, фантастичным и мимолетным.

Задуманный им спектакль так и не состоялся, вероятно потому, что все внимание и деньги поглотило другое зрелище: театрализованная реконструкция взятия Зимнего дворца десятками тысяч статистов.

Афиша на данном аукционе приурочена к выставке (8 ноября - 1 декабря 1920), где широкой публике продемонстрировали уже законченный к юбилейной революционной дате макет Памятника III Интернационалу. Он был установлен в бывшей мозаичной мастерской Академии художеств — там, где его и создавали Татлин с помощниками. Почти пятиметровая конструкция возвышалась на круглом подиуме, покрытом бумагой. При помощи ручки внизу можно было приводить в движение ее части, которые поворачивались с задуманной разной скоростью. 

После презентации в Петрограде, длившейся ровно три недели, гигантская модель была разобрана и перевезена в Москву. Там ее заново смонтировали, оснастив внутренними механизмами, обеспечивающими вращение геометрических объемов. Модель демонстрировалась на выставке в Доме Союзов, где в декабре 1920 года проходил Всероссийский съезд Советов. Памятник Татлина был самым ярким экспонатом выставки, посвященной успешным текущим проектам новой Советской Республики, и широко освещался в прессе. (см 82) Репортер "Известий", например, описал башню на первой полосе как "гигантскую головоломную штуку из железа и стекла" (см 83).

Как и ожидалось, башня вызвала волну самых разнообразных отзывов. Владимир Маяковский восторженно приветствовал этот "первый памятник без бороды" (см 84). Большевики же, как разочарованно отмечал Эренбург, наоборот предпочитали гипсовую бороду Карла Маркса.

С 1920 года границы между Европой и Россией стали медленно открываться, и многие европейские художники и левые интеллектуалы с интересом наблюдали за экспериментов в России. В контексте незнания ситуации и больших ожиданий памятник Татлина, изображения и фотографии которого распространялись с молниеносной скоростью, произвел за границей ошеломляющий эффект. Весной 1920 года немецкая пресса писала, что Татлин "напрямую черпает свое вдохновение при строительстве памятников в мире машин. Он не боится показать свое машинное сердце". В Нидерландах писали о "новой Вавилонской башне, которую собираются возвести большевики" (см 88).

Международное внимание к памятнику Татлина было также обусловлено Третьим конгрессом Коммунистического Интернационала, проведенным летом 1921 года в Москве. Модель памятника все еще находилась в Доме Союзов, только теперь в рамках другой выставки, демонстрирующей новейшие технические достижения страны, такие как быстро расширяющаяся телеграфная сеть и план полной электрификации Советской России.

Проект памятника III Интернационалу Татлина с вынесенной наружу несущей конструкцией стал одним из важнейших символов мирового авангарда и своеобразной визитной карточкой конструктивизма.

Редкость.